Завернуться в шершавые, прелые листья
В клубке отсыревшего, бледного сквера
И, задравши лицо, захлебнуться, напиться
Ватным небом, без меры и неумело.

И смотреть, распахнувши душевную серость
В серость простыни рваной над головою.
А в груди, где скомочилась терпкая спелость,
То ли вязкий сироп, то ли что-то гнилое.

Тосковать до бесчувствия, служиться, слиться
С этой осенью, гулким эхом прощания,
Душной топью растечься и раствориться,
Чтоб остался лишь дымный привкус молчания.