Учёный отправляется в экспедицию на Марс. Там внутри нуга.
Книжку эту нашла в старенькой, нищей полупустой библиотеке. Она лежала среди разбросанной стопочки романов Донцовой и советской промытомозговщины, чтобы любой желающий мог забрать себе. Потянуло-забрала-прочитала.
Книга вызывает смешанные чувства, поэтому по полочкам:
Недостатки:
1. Идея скатывающегося наркомана не нова - об этом еще Булгаков писал
2. Очень плохая связь между частями романа, повествование завалено кучей ответвлений, которые вроде интересные, а в то же время непонятно, к чему они
3. Автор не раз разжевывает одну и ту же мысль достаточно подробно, но читатель не тупой, он все понял с первого раза, поэтому можно пролистывать страницами
4. Некоторые литературные обороты кажутся неуклюжими
Достоинства
1. Достаточно интересные взгляды, местами зацепило. Например, автор поднимает проблему, что мужская тяга к сексу - ухарь и молодчина, женская - проституция.
2. Психологизм. Подробное описание амбивалентных чувств - вот, что я люблю.
3. Образ Сонечки действительно зацепил.
4. Несмотря на неуклюжесть, живые и выразительные описания
Общее впечатление:
Мне больше понравилось, чем не понравилось, хотя катарсис я не словила, зато осталось неприятное, мутное ощущение и привкус Достоевского. С одной стороны, оно говорит, что книга подействовала, с другой - как-то мерзко. Тут еще интересна загадка автора: Агеев помимо романа написал один рассказ, но когда пытались найти автора (роман стал мировым бестселлером того времени), не объявился ни один человек, кто был знаком с ним. Есть версия, что под этим псевдонимом скрывался Набоков.
Цитаты:
Удивительная это вещь – удаляющаяся спина несправедливо обиженного и навсегда уходящего человека. Есть в ней какое-то бессилие человеческое, какая-то слабость, которая просит себя пожалеть, которая зовет, которая тянет за собою. Есть в спине удаляющегося человека что-то такое, что напоминает о несправедливостях и обидах, о которых нужно еще рассказать и еще раз проститься, и сделать это нужно скорее, сейчас, потому что уходит человек навсегда и оставить по себе много боли, которая долго еще будит мучить, и, может быть, в старости не позволит заснуть.
Радостное желание обнять весь мир тотчас обнаруживало желание этот мир разрушить.
Известно, что чем сильнее чувство, овладевающее человеком, тем слабее его способность к самонаблюдению.
Будто на влюбленном опыте своем я убеждался в том, что говорить красиво о любви может тот, в ком эта любовь ушла в воспоминания, - и это убедительно говорить о любви может тот, в ком она всколыхнула чувственность, и что вовсе молчать о любви должен тот, кому она поразила сердце.
Фигурально выражаясь, я себя спрашивал: не есть ли душа человеческая нечто вроде качелей, которые, получив толчок к человечности, уже тем самым подвергаются предрасположенностью покачнуться в сторону зверства.